Виктор Юшковский
1
Примечательных зданий в старом Томске немало. Но есть лишь одно, на фасаде которого можно увидеть герб некогда обширной Томской губернии, издавна промышлявшей извозом: вздыбленный конь на зеленом поле. Сто лет назад, здесь размещался городской ломбард, приносивший городу немало доходов. Затем владельцы его сменились. В последние годы здание занимает государственный областной архив, в фондах которого есть документы, имеющие прямое отношение к автору здания.
Имя архитектора знают все томичи по сохранившемуся у входа "автографу". На цементной доске выведено:
"ПОСТРОИЛЪ
ХУДОЖНИК Т.Л.ФИШЕЛЬ"
Только человек, убежденный в том, что его творение заслуживает упоминания об авторе, трезво и достойно оценивающий свои работы, мог оставить на здании свою "подпись" - во всем городе подобных табличек всего две-три, не больше. Таким был Товий Лазаревич Фишель, томский зодчий начала прошлого века, 6 лет пребывавший в должности архитектора городского общественного управления. Один из самых талантливых зодчих за всю 400-летнюю историю города, чье творческое наследие, увы, до конца не изучено по сегодняшний день.
Жизнеописание Фишеля, несмотря на то, что в городе он играл довольно заметную роль, сохранилось мало. Отчасти потому, что для Томска был он человеком временным, принятым городской управой на выборную должность. Отчасти в силу того, что сам архитектор, по мере возможности участвуя в общественной жизни, предпочитал оставаться в тени, занимаясь любимой работой почти безотрывно.
Что о нем знали в Томске?
Коренной одессит, сын небогатого торговца, в возрасте двадцати семи лет закончил Санкт-Петербургскую Академию художеств. Слабое состояние здоровья не позволило это сделать раньше, учебу в академии приходилось прерывать. Правда, с пользой для дела: вынужденные перерывы в занятиях Фишель использовал, работая помощником знаменитого зодчего, академика архитектуры Александра Ивановича Фон-Гогена, автора особняков, памятников и общественных зданий в Петербурге, Одессе, Пензе, Нижнем Новгороде(1).
Получив диплом "неклассного художника", Фишель начинает работать самостоятельно. Известно, что в Одессе он спроектировал и построил несколько приметных зданий, безусловно, украсивших город. Самая заметная работа той поры - здание "Пассажа" на Дерибасовской улице, выстроенное в 1899 году при содействии архитектора Владока. Мастерство Фишеля росло, ему прочили успешную карьеру, хотя получать заказы в Одессе, где творили в ту пору крупные, известные мастера, было непросто.
Но мысль покинуть город возникала всё чаще: из-за разгула антисемитизма обстановка для молодого зодчего становилась нестерпимой. Черносотенные настроения проникали всюду, они ощущались и в творческой, и в научной среде (градоначальник Одессы получил письмо с угрозой сжечь "либеральный" университет). Возможно, какую-то роль сыграли и личные обстоятельства, но как бы там ни было, Фишель покинул Одессу за несколько недель до страшного погрома, во время которого было разграблено свыше полутора тысяч еврейских домов, лавок и магазинов...
В Томске он оказался благодаря случаю. Лишившись архитектора и не сумев найти замену, Томская городская управа обратилась с надлежащей просьбой к своему Петербургскому уполномоченному Денисевичу. Но и тот это сделать не смог. Поиски зашли в тупик: желающих выехать из столицы в далекую Сибирь не находилось. И тогда Денисевич предложил это место одесситу Фишелю, дав ему отменную рекомендацию.
"Г-на Фишеля знаю уже несколько лет, как опытного талантливого архитектора чрезвычайной работоспособности и относящегося всегда добросовестно к порученному делу. Из петербургских архитекторов мне не удалось подыскать ни одного, который решился бы переехать в Томск. Уверен, что если только назначение г. Фишеля состоится, то его работой будет вполне удовлетворено городское общественное управление", - сообщалось в письме на имя томского городского головы Алексея Ивановича Макушина(2).
Имя академика Фон-Гогена томичам, очевидно, было известно - его ученика тут же принимают в штат городской управы. Поселившись в центре города, в доме 36 по Дворянской улице, недалеко от управы, неклассный художник Товий Лазаревич Фишель 25 июля 1905 года вступает в должность городского архитектора.
2
Блестящие рекомендации оправдались: город получил действительно трудолюбивого и необычайно способного зодчего. По его проектам возводят каменные и деревянные дома. По его чертежам изготавливают великолепную мебель. Под его руководством строят, обновляют, капитально ремонтируют многие городские здания. Фишель работает по частным заказам, строит особняки для купцов и предпринимателей. По его чертежам, в частности, был выстроен дом известного сибирского просветителя Петра Макушина (улица Крылова, 23). Перу Фишеля принадлежат также проекты доходного дома купца Ивана Некрасова (проспект Ленина, 181), особняка купца Григория Нестерова (улица Татарская, 3а), других домов в городе (3).
Развитие образования формировало, во многом, облик городской застройки. Для нужд народного просвещения в начале ХХ века управа выделяла из городского бюджета значительные ассигнования, активно привлекала государственные средства и частные пожертвования. Едва ли не каждый год томичи ремонтировали, расширяли, строили учебные заведения, и в этой работе важнейшее участие принимал городской архитектор. Он определял место постройки и её характер, решал, строить по типовому документу либо предложить собственный проект. Вёл наблюдение за строительством и руководил им таким образом, дабы сэкономить в интересах города хотя бы незначительные суммы.
Благодаря Фишелю в эти годы на томских улицах возникли новые учебные заведения: двухэтажное каменные школы на Миллионной и Жандармской улицах, Владимирское училище, построенное в память о первой Государственной Думе на той же Миллионной, и крупнейшее в городе Заозерное училище по Акуловскому переулку(4). На средства купца первой гильдии Ильи Леонтьевича Фуксмана, одного из крупных, удачливых коммерсантов Томска, в 1910 году зодчий строит двухэтажное каменное здание еврейского начального училища (Октябрьская, 16). Ныне там муниципальная школа (5). Несколько торговых корпусов обязаны были своим появлением Фишелю: торговые лавки на Спасском базаре, Съестной ряд на Базарной площади, уникальный по архитектуре мучной корпус, построенный в 1908 году на средства купцов там же, на центральной Базарной площади. Среди торговцев крупчаткой, вложивших средства в строительство здания, был купец первой гильдии Григорий Ильич Фуксман, владелец паровой мельницы и конезавода(6) Корпус на шесть торговых помещений, по числу пайщиков, спроектирован был так, что в рисунке фасада здания явственно просматриваются очертания двух мучных мешков.
Городской архитектор не оставил без внимания и медицинские учреждения. Он осуществляет строительство деревянных бараков при инфекционной больнице, проектирует дезинфекционную камеру, делает пристройку к каменному зданию городской больницы имени Ивана Некрасова. На капитал, который пожертвовал городу купец Калинин-Шушляев, строит богадельню(7). Причем по просьбе управы, гадавшей, как лучше распорядиться деньгами, выполняет два проекта - проект пристройки к существующей богадельне и отдельного здания. Возводит каменный флигель во дворе ночлежного дома, делая для него проект и смету опять-таки в двух вариантах. На берегу реки Ушайки зодчий строит один из первых в городе синематографов(8). Проект здания заказал шведский подданный Гергард Линдерборг. Давая разрешение на аренду земли и строительство синематографа, городская дума указала, "чтобы здание было вполне приличного вида с железой крышей и построено по утвержденному городской управою плану". Получив проект, заказчик остался доволен, не возникло претензий и у городских властей. Всё, за что Фишель ни брался, он делал тщательно, ответственно и творчески.
Вместе с архитектором Лангером, который проектировал деревянную синагогу на Нечаевской улице, Фишель возвёл красивейшее в городе здание – Дом науки на Белом озере (доработка проекта Крячкова)(9).
Приступая к городским работам, по заведенному порядку, зодчий давал подписку. Текст такого документа, выполненный рукою Фишеля, хранится в областном государственном архиве: "Имея право производства построек на основании существующих узаконений по свидетельству, выданному Технико-строительной комиссией Министерства Внутренних Дел, даю сию подписку Строительному отделению Томского губернского управления в том, что принимаю на себя ответственность за правильность и прочность построек"(10). И подпись: "неклассный художник Т.Л. Фишель"...
Последней томской работой архитектора стало выполненное в неоклассическом стиле величественное здание городского ломбарда на Духовской улице(11). Весной 1911 года Фишель представил проект в управу, получил одобрение, дума незамедлительно утвердила смету и проектные чертежи. Но строительство велось уже без него: зодчий был вынужден покинуть Томск. Без него в августе того же года состоялось торжественное освящение нового здания еврейского училища имени Фуксмана. "Торжество, - писали газеты, - открылось пением молитвы, после которой И. Фрейдкин сделал краткий обзор истории училища за 38 лет, где были приведены данные о бюджете..." (12).
Считалось, что Фишель уехал из-за слабого здоровья, повинуясь требованию врачей. Да и сам он в прошении об отставке называл, по сути, ту же причину: "Честь имею просить городскую управу в виду переутомления освободить меня от обязанностей городского архитектора..."(13). И все же дело было в другом. Продолжать работать в обстановке интриг, мелочных придирок, несправедливых упреков со стороны некоторых членов управы и гласных Фишель, обладавший чувством собственного достоинства и знавший себе цену, не хотел и не мог.
По дороге в Петербург, на челябинской станции, он отбил телеграмму: "Расставаясь с холодной Сибирью, шлю сердечный привет и признательность за ласку, тепло и радушие всем моим томским друзьям"(14).
3
Дошедшие до нас документы позволяют представить особенности характера и образ жизни одаренного ученика фон-Гогена. Был он скромным и достаточно замкнутым человеком, отдавал любимому делу всего себя, без остатка. Как городской архитектор, принимал участие в работе Врачебно-санитарного совета при городской управе, входил в комиссию по благоустройству города. Состоял присяжным заседателем окружного суда по Томскому узду - в списке из 60-ти человек то был единственный иудей (позже в список вошел молодой врач Павел Иосифович Левенсон)(15). Входил в городскую комиссию по оказанию помощи томичам, пострадавшим от наводнения 1910 года, в комиссию по изучению пожарного дела. В комиссию "по изучению постановки учебного и хозяйственного дела в ремесленных училищах города".
Вместе с богатыми купцами, известными в городе профессорами, инженерами хлопотал в правительственной Комиссии по новым железным дорогам "о проведении южной ветки" на Томск(16). А когда в Томском технологическом институте при инженерно-строительном отделении открылось подотделение инженеров гражданских сооружений, вместе с другими томскими зодчими (Крячков, Лыгин, Федоровский, Оржешко, Гут) оказался вовлечен в преподавательскую работу. И показал себя на этом поприще весьма и весьма неплохо...
Занятия архитектурой, преподавание и общественная деятельность не мешали уделять внимание живописи. Хорошо известны его статьи, отзывы, рецензии, заметки по искусствоведению, появлявшиеся на страницах ежедневной томской газеты "Сибирская жизнь", одним из редакторов которой был присяжный поверенный Михаил Рафаилович Бейлин. В то время сибирская архитектура переживала небывалый подъем, ознаменовавший использование местного колорита, особых приемов и символов, что заставило говорить о зарождении "сибирского стиля". Одни убеждали, что рассуждать в нем преждевременно. Другие доказывали обратное - к их числу принадлежал Фишель. Свое мнение он аргументировал примерами из реальной практики(17).
В самом деле, поиски регионального своеобразия в архитектуре привели к использованию некоторых приемов декоративной стилизации, уходящей корнями в искусство коренных сибирских народов. Томские архитекторы начала ХХ века украшали наличники деревянных домов стилизованным изображением хвойных деревьев и шишек, применяли хантыйский орнамент. Делали лепные вставки в виде бегущих белок, украшали фасады силуэтами соболей, других таежных зверей. Сам Фишель в проекте пристройке к ремесленному училищу для декоративной отделки фасада использовал изображение медведей. Применял северный орнамент при проектировании особняка Макушина, других зданий. И не только деревянных: первый вариант проекта ломбарда, выполненный им в северном, норвежском стиле (городская дума его отклонила) включал "сибирские мотивы"(18).
В рецензии на первую в Томске периодическую художественную выставку, открывшуюся 26 декабря 1908 года, Фишель писал: "Это начало самостоятельного направления живописи в Сибири, направления, изучающего ее своеобразную, могучую природу и многочисленные народности"(19).
Томичи отдавали должное умному, даровитому перу архитектора. Его приглашают в конкурсные комиссии и комитеты. Избирают, как одного из учредителей, в состав правления Общества любителей художеств. В январе 1910 года, после второй городской выставки, он пишет статью, где доказывает необходимость открытия в Томске рисовальной школы. Усилиями членов Общества в том же году школа живописи начинает работу в помещении женской профессиональной школы. Не хватало средств - Фишель через газету призывает городские власти и господ меценатов поддержать новую школу. Советует поторопиться, чтобы получить пособие от Академии художеств "хотя бы к будущему году".
Вместе с художниками Лидией Базановой, Михаилом Щегловым и другими, зодчий хлопочет перед губернатором о разрешении открыть в Томске Художественно-промышленную школу с граверной, резной, лепной, чеканной, эмалевой и печатной мастерскими. Входит в комитет по созданию этнографического музея под открытым небом. Предлагает думе выделить средства на устройство городской картинной галереи, чтобы собирать лучшие произведения художественного и прикладного творчества, побывавшие на выставках. Когда в Петербурге открылся Всероссийский съезд художников, из Томска туда отправилась группа делегатов, членов художественного общества. И среди них - Фишель, делегат от коммерческого училища(20), где перед тем, кстати сказать, в устав внесено было примечание о "10-процентном" приеме детей иудейского вероисповедания.
Помогая устраивать городские выставки, Фишель всячески поддерживает начинающих талантливых живописцев, защищает их от нападок. Поддерживает и материально: чтобы обеспечить работой молодых художников, правление Общества предлагает выполнить для табачной фабрики Лаферм рекламные плакаты. Рамы для конкурсных работ, которые появились затем в виде щитов на набережной Ушайки, бесплатно проектирует Фишель(21) Интересно строятся его отношения с еврейской общиной. Один из чиновников городского общественного управления, каким был Фишель, прямо в жизни общины не участвует. Однако его симпатии - на стороне тех, кто стремится к сохранению и развитию еврейской культуры, традиций, уничтожению гражданского бесправия российских иудеев.
В начале 1910 года одна за другой открываются в Томске две яркие просветительные организации: местное отделение Общества по распространению просвещения между евреями России и отделение Петербургского еврейского литературного общества(22). Они проводят вечера, концерты еврейской музыки, устраивают публичные чтения произведений еврейских писателей - всё это живо интересует Фишеля. Тем более, что организаторы просветительских обществ - хорошо знакомые ему люди: присяжный поверенный Бейлин, купцы Гуревич, Быховский, раввин Беры. Та же атмосфера почитания народных традиций, уважения к историческим корням становится характерной для томского Общества любителей художеств. И происходит это во многом благодаря Фишелю, его разносторонним статьям и заметкам. Не без участия зодчего в Общество входят деятельные представители еврейской общины - врачи Арон Яковлевич Прейсман и Леонид Ильич Гринберг, а в художественных выставках появляются работы молодых графиков и пейзажистов (Линдерман, Кац, Менчик, Тепфер), этюды Ароновой(23).
Это была насыщенная, плодотворная пора в жизни Фишеля. Он полон замыслов и планов, пользуется в городе авторитетом. Имеет, как архитектор, много частных заказов. И вдруг отказывается от выгодной должности, положения, успеха, порывает с друзьями и, не докончив два крупных городских объекта - ломбард и Заозерное училище, выезжает из города. Сознавая, какого специалиста теряет Томск, городские власти всеми силами пытались его удержать. Но тщетно. Повлиять на твердое решение Фишеля не удалось. Незадолго до отъезда архитектор обратился к управу, предложив поместить на фасадах самых заметных зданий, выстроенных им, цементные доски с упоминанием авторства. Отцы города согласились, но просьбу не выполнили. Правда, одна такая табличка потом, после отъезда Фишеля, всё же появилась: на здании городского ломбарда.
4
В характеристике, выданной Фишелю секретарем управы, читаем: "Состоя на службе в должности городского архитектора, Товий Лазаревич Фишель... к своим обязанностям относился с надлежащим вниманием, аккуратностью и добросовестностью, проявляя всегда деятельную энергию и полное понимание своего дела... В период служения интересам города г. Фишель, не выходя за рамки сметных назначений, а по некоторым капитальным сооружениям допустив экономию, позволил сберечь для города, по общей сложности, 15595 рублей 73 копейки"(24).
И здесь управа явно слукавила, занизив сумму сбереженных Фишелем бюджетных средств, по крайней мере, в два-три раза. Ведь только на строительстве двух городских училищ по сведениям, опубликованным самой же управой, Фишель, составлявший смету и контролировавший работы, вместо 62 тысяч рублей израсходовал 43 548 рублей, сэкономив тем самым почти 18 тысяч(25) Строительство каменного флигеля во дворе ночлежного дома, благодаря Фишелю, обошлось городу в минимальную сумму - 9500 рублей. И так было все шесть лет безупречного "служения интересам города".
Нет, сомнений в высоких профессиональных качествах Фишеля ни у кого не возникало. Тем большее недоумение вызывали случаи, когда город или ведомственные учреждения отвергали проект, добросовестно выполненный городским архитектором, и принимали заведомо ущербный, дорогой вариант постройки. Так, в апреле 1909 года, выполняя заказ Западно-Сибирского учебного округа, Фишель представил эскиз здания Второй женской гимназии. Эскиз признали неудовлетворительным и передали заказ окружному архитектору Министерства народного просвещения. Городская комиссия, куда вошел Фишель, рассмотрев новый проект, нашла его недопустим, а гласные думы "вполне присоединились к изложенным замечаниям". И тем не менее, проект был принят, что объяснялось, увы, размером архитекторского гонорара этого дорогостоящего - 196 тысяч рублей по смете – здания (26).
При строительстве Заозерного училища пренебрежительное отношение к работе зодчего привело к тому, что Товий Лазаревич сложил с себя обязательства по контролю за отделкой "вчерне завершенной под его наблюдением постройки". Проект фасада, утвержденный городской думой, не понравился заведующему постройкой члену управы Селиванову, и тот потребовал изменить его "сообразно своим вкусам". Фишель написал заявление, которое заканчивалось словами: "Находя для себя неудобным дальнейшее ведение работ, покорнейше прошу освободить меня от технического надзора по вышеуказанной постройке". Документ имеет дату: 19 ноября 1911 года(27) К этому времени, возмущенный невежеством и придирками властей, Фишель уже оставил должность городского архитектора, продолжая наблюдать за строительством городских объектов, дабы закончить начатую работу.
Найти достойную замену Фишелю город смог далеко не сразу. Все опытные зодчие, способные занять вакантную должность, ответили отказом. Частная и ведомственная работа архитектора оплачивалась лучше и была не столь напряженной. Когда переговоры, длившееся все лето 1911 года, ничего не дали, "управа признала необходимым повысить вознаграждение городскому архитектору с оставлением ему двух процентов от сметы суммы". Городской голова Некрасов через петербургского представителя Новосёлова разместил объявление в столичной газете "Новое время", журнале "Зодчий", обратился в правление Императорского общества архитекторов, прося "указать подходящих лиц, желающих занять сию должность". В конкурсе приняли участие, в общей сложности, десять человек(28)
Среди них - выпускник Императорской академии художеств, которую заканчивал Фишель, "сын купца еврейско-лютеранского вероисповедания" (так в документе) Григорий Борисович Бархин. Ученик академика Клейна, один из тех, кто возводил хоральную синагогу в Вильно, участвовал в сооружении Московского музея изящных искусств, автор проекта "Дворца мира", победившего на международном конкурсе в Гааге. Профессор Померанцев, наблюдавший Бархина в работе, рекомендовал его, как "делового, услужливого и способного архитектора". Профессор Бенуа заявил в сопроводительном письме, что знает бывшего помощника Виленского губернского архитектора, как "знающего, способного, трудолюбивого зодчего".
Казалось, лучшей кандидатуры сибирякам не сыскать. Томская управа, после долгих обсуждений, остановила свой выбор на трех претендентах: первым в списке значилось имя Бархина. Но, вопреки ожиданиям, должность городского архитектора досталась не ему. И не Самуилу Пастернаку, который с отличием окончил инженерно-строительное отделение Киевского политехнического института и практиковал у лучших частных архитекторов Киева. Кандидатуру его томичи всерьез даже не рассматривали, несмотря на отличные рекомендательные письма от профессора Дубелира, профессора Иванова и директора Киевского политехникума г-на Дементьева. В конкурсных документах на имя Пастернака значилось, что молодой человек, 26 лет от роду, принадлежит к людям иудейского вероисповедания(29).
И кто же явился преемником Фишеля? Главным архитектором города стал Лука Серапионович Князев, человек без опыта, только что окончивший "курс наук в Институте гражданских инженеров". Архитектор с "безупречной" родословной и большими амбициями. Проработав несколько месяцев, Князев возмутился тем, что управа "назначила ему помощника", ибо молодой архитектор не справлялся с обязанностями. "Назначение второго архитектора считаю нарушением своих личных интересов", - откровенно, без всякого смущения, писал он в управу. - Передача новых застроек с процентным вознаграждением нарушает мои имущественные интересы, так как процентное вознаграждение является добавлением к моему жалованию".
Не полагаясь на принятые формы служебного разбирательства, Князев начинает интриговать, привлекает на свою сторону трех членов управы. И с их помощь добивается своего: городская дума отменяет постановление о назначении второго архитектора. Тем не менее, обиженный Лука Серапионович подает в отставку и уезжает в Ревель. Туда же управа выслала деньги, 836 рублей 68 копеек, "за наблюдение строительных работ, составление сметы и проекта" трех томских зданий. Но дополнительное вознаграждение пересылать не стала: "Принимая во внимание, что по всем постройкам, по которым г.Князев составлял сметы или производил наблюдения, обнаружены различные дефекты и пробелы, управа не нашла возможным удовлетворить его просьбу о выдаче вознаграждения".
И тогда молодой человек, плохо разбиравшийся в архитектуре, зато превосходно знавший свои права, обратился к мировому судье 5-го полицейского участка Томска с иском к городу на сумму 1600 рублей. Величина претензий была столь несуразна, что позже через доверенное лицо Князев сообщил томичам, будто "желает окончить дело миром по условию уплаты ему немедленно 1200 рублей". И что же? Притязания Князева "ввиду непредставления достаточных доказательств" его вины суд признал справедливыми, и город волей -неволей был вынужден откупаться от проработавшего меньше года архитектора(30).
Почти вся эта история происходила на глазах Фишеля, честность, добропорядочность и профессионализм которого томичи вспоминали тогда особенно часто. Но завершилась она уже без него: распрощавшись с друзьями, Товий Лазаревич Фишель уехал из города навсегда. А спустя два года томичи с прискорбием узнали о его смерти.
1. газета "ТМ-Экспресс" ?29 от 17 июля 1992 г стр.7.
2. альманах "Сибирская старина" ?6 за 1994 г. стр. 38.
3. газета "ТМ-Экспресс" ?29 от 17 июля 1992 г стр.7.
4. ГАТО ф 233 о2 дело 3616 стр. 23.
5. "Национальные меньшинства Томской губернии", г.Томск, 1999 г.
стр.243.
6. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за март 1909 г. №№9-13, стр. 36.
7. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за сентябрь 1910 г. №№35-38 стр. 47.
8. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за октябрь 1909 г. №№40-43 стр. 13.
9. газета "ТМ-Экспресс" ?29 от 17 июля 1992 г стр.7.
10. ГАТО ф3 о41 дело 925 стр.7.
11. ГАТО ф 233 о2 дело 3616 стр. 23.
12. "Национальные меньшинства Томской губернии", г. Томск, 1999 г.
стр.53.
13. ГАТО ф 233 о2 дело 3616 стр. 28.
14. альманах "Сибирская старина" №6 за 1994 г. стр. 39.
15. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за июль 1909 г. ?26-30 стр. 5.
16. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за апрель 1910 г. ?15-18 стр. 30.
17. "Хроника художественной жизни Томска (1909-1919 гг)", Томск
2000 г. стр. 17,31,42.
18. альманах "Сибирская старина" ?21 за 1999 г. стр 3.
19. газета "Сибирская жизнь", ?277 от 27 декабря 1908 г. стр 4.
20. "Хроника художественной жизни...", стр. 45.
21. "Отчет о деятельности Томского общества любителей живописи за
1909-1911 гг", Томск 1912 г. стр. 19.
22. "Национальные меньшинства Томской губернии", г.Томск 1999 г.
стр. 46.
23. "Хроника художественной жизни...", стр. 88,101.
24. ГАТО ф 233 о2 дело 3616 стр. 29.
25. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за октябрь 1909 г. №40-43 стр. 88.
26. "Известия Томского городского общественного управления", отчет
за апрель 1909 г. №13-16 стр. 193.
27. альманах "Сибирская старина", №6 за 1994 г. стр. 38
28. ГАТО ф233 о2 д 3616 стр. 55.
29. там же, стр. 59.
30. там же стр. 62.