Дмитрий Рейфман,

Москва

 

 

 

Об одной забытой биографии

 

 

Когда закончилась война, мне пошел десятый год. В это время слово "жид" в наше московском дворе сверстники произносили уже довольно регулярно. Распевались "народные" песни издевательского в отношении евреев содержания. Очень стали модны разговоры о том, что евреи не воевали, а прятались где-то в Ташкенте. Я понимал, какая это чудовищная ложь. И переносил тяжелее, чем даже физическую боль, потому что "это" нельзя было успокоить.

 Мне уже было известно о трагедии еврейского народа, уничтоженного гитлеровцами в Европе и на оккупированных территориях СССР. К тому времени я уже прочитал кое-что из литературных произведений: Пушкина, Гоголя, Куприна, Шолом-Алейхема, Короленко, Чехова, других писателей. Неудивительно, что поневоле в сознании фокусировалось все, что касается евреев, их жизни в тот, дореволюционный период. Набралось немало. Одни авторы были к евреям доброжелательны, и я ощутил к ним прилив необъятной благодарности. Другим же фантазия рисовала картины жестокой расправы с их еврейскими персонажами, как со злом, сила их дарования позволяла вызвать у читателя, готового спутать вымысел с действительностью, желание повторить это в реальности. Сложение написанного теми и другими создавало общее впечатление, что евреи с одной стороны - постоянно несчастные, слабые, робкие, нелепые и смешные, с другой - алчные, трусливые, нелицеприятные и опасные для всех хороших людей. В общем, не дотягивают до нормального уровня человеческой личности.

 Вот запорожцы топят жидов в Днепре. Жалкие рожи, исковерканные страхом…растерявшие присутствие своего мелкого духа…прятались в печках, …"заползывали под юбки своих жидовок"… как смешно болтались в воздухе жидовские ноги в башмаках и чулках…

 К тому же я тогда думал, что в царской армии евреев не было (кому нужны такие солдаты?) Тогда я не знал, что еще мой прапрадед 25 лет служил в армии при Николае I.

 Однажды к нам зашел родственник из ближнего Подмосковья, как всегда, приезжая по делам в город. Взрослых дома не было, и я, удрученный всеми этими мыслями, сказал ему:

-                   "Дядя Иосиф, почему мы такие…?"- и выложил все, что наболело.

-                   "Ты не прав"- ответил он. "Евреи воевали в русской армии и в Крымскую войну, и в русско-японскую, и в первую мировую. И их было не меньше, чем всех других. В процентном отношении, конечно. А мой родной дядя был кавалером четырех Георгиевских крестов. Говорят, солдат был отчаянной храбрости".

Это было понятно. Тогда, как и теперь награждение еврея жестко регламентировалось и не поощрялось сверху. И надо было совершить нечто большее, чем то, что хватило бы всякому другому.

 Корю себя за то, что не расспросил во время своих стариков, они знали много интересного. Записать бы, хоть запомнить. Такой вот эгоцентризм молодости! Жизнь полна впечатлений, еще надо хорошо учиться, еще погулять и поиграть во дворе в футбол. О мяче мы тогда не мечтали, вместо него была консервная банка. Банка здорово летает, если ее пнуть удачно в нужное место. А потом был институт, работа… И я забыл об этом разговоре почти на полвека.

 История меня тоже не привлекала. Эта наука была заново переписана под определенные идеологические цели, ее нудно твердили в школе, в вузе, в сети политучебы.

 Но вот наступила перестройка. Хлынул океан фактов, ошеломляющих своей неожиданностью.

 Возникли из забвения имена людей, причастных к историческим событиям, роль которых была приписана другим лицам, которых тогда там "не стояло".

 Может, поэтому вдруг в памяти всплыл тот давний разговор, и захотелось узнать, как сложилась судьба того еврейского солдата. Успокоился ли в тихой семейной жизни или сгорел в огне мирового пожара?

 Но уже из жизни ушли все, кто мог бы что-нибудь знать, разъехались, связи навсегда оборваны.

 Наградные документы царской армии, по-видимому, где-то в архивах, фундаментально не изучались и не публиковались за редким исключением, и для дилетанта-одиночки явно недоступны.

 Оставалось только проверить предположение, а вдруг такой человек, переживший все выпавшие на долю евреев невзгоды, погромы, запреты, преследования, увлекся социал-демократическими идеями и решил принять участие в их реализации.

 Случай привел меня в военный отдел Ленинской библиотеки. И там женщина-консультант, профессионал высокого класса, выслушав мою историю, достала пару каких-то старых томов, и через несколько минут все мне нашла.

-                   "Посмотрите, это не он? А ведь он комдив, два ордена Красного Знамени…"

Совпало все: имя, отчество, фамилия, место рождения, и поразительное портретное сходство с тем моим родственником, будто это не два разных человека, а одно лицо.

Нашлось много публикаций времен гражданской войны и первых лет советской власти: журнал "Военный вестник", "Известия", "Красная звезда", другие издания. Кое-что я потом прочитал. И вот что удалось выяснить.

 "Самуил Пинхусович Медведовский родился 2 января 1891г. в г. Золотоноше, Полтавской губернии в бедной рабочей семье. Окончил гимназию в 1911.

 Участник Первой мировой войны, подпрапорщик, награжден четырьмя Георгиевскими крестами". (Энциклопедия "Гражданская война и военная интервенция в СССР" 1987г.)

 Симпатии Медведовского на стороне большевиков в ноябре 1917 его избирают членом военно-революционного комитета Юго-Западного фронта. Начинается гражданская война, Медведовский участвует в ней во главе небольших отрядов Красной гвардии, сражается также с германскими оккупационными войсками.

Вскоре распоряжением командующего армией юга России Антонова-Овсеенко из отдельных отрядов Киквидзе (известный командир) и Медведовский формируют 16-ю дивизию - одну из лучших в РККА.

 "Временное затишье застает Медведовского на посту первого организатора Красной Армии, который отдает ей все свои силы и знания. Чуждый карьеризму и преследующий во всем лишь общее благо…, т. Медведовский становится помощником у своего соратника Киквидзе, который был выдвинут во главе дивизии…"(Фабрициус "Начдив Медведовский"//Военный вестник.-№27, 1924)

 Дивизия сражается на Дону и становится сильной боевой единицей. Однажды листая "Тихий Дон", я неожиданно обнаружил несколько строк, где разговаривают два казака. Один говорит о наступлении красных, а другой спрашивает, не Киквидзе ли это. Киквидзе погибает в бою в 1919г., и с тех пор дивизией командует Медведовский.

 "С тов. Медведовским, под его командованием и руководством, дивизия им. Киквидзе в конце 1919 и в начале 1920г. проделывает ряд тяжелых, беспримерных по мужеству и отваге успешных походов и боев. В этой цепи блестящих дел особенно выделяется захват с боем и переправой через р. Дон г. Коротояка, а затем ст. Лихой. С падением ст. Лихой захват денинкинской столицы г. Новочеркасска - был вопросом нескольких дней. В январе и феврале 1920г. тов. Медведовский, командуя группой войск, в состав которых входила и дивизия Киквидзе, ведет безостановочное наступление на Ростов и деникинский "Верден" - узловую ст. Батайск.

 Энергичные действия Медведовского в районе ст. Уманская, вызвавшие панический отход флангового корпуса Добрармии, предрешают гибель деникинской армии, и после атаки главных сил под командованием тов. Медведовского пал последний оплот - база Деникина г. Новороссийск". (С.П.Медведовский//Военный вестник. -№15,1924)

 Известие о том, что человек, имеющий какое-то отношение к моей родне, разгромил Деникина, показалось мне столь невероятным, что я обрадовался, что не знал этого в детстве.

 Вот о том же комбриг Фабрициус:

"Кто из участников гражданской войны не помнит славных дел Красной Армии под Воронежем, Коротояком, Красным Луганском, ст. Лихой, где 16-я дивизия, руководимая т. Медведовским, вписала бессмертные страницы в историю войны Красной Армии. Командуя уже группой войск, т. Медведовский первым вошел в г. Новороссийск, нанеся последний сокрушительный удар деникинской армии.

…Если кто желал его найти, то всегда шел в цепь и искал среди сражающихся…

 

 …Командный состав и красноармейцы бешено лезли напролом, видя своего вождя сражающимся в их первых рядах…

 …Из поколения в поколение будут передавать солдаты революции о том, кто постоянно вел их к победам".

 

 Из приказа РВСР №56 от 7.02.20г.:

Награждается орденом красного знамени начальник 16 стрелковой дивизии т. Медведоский за выдающиеся заслуги на Южном фронте и за личную храбрость и искусное руководство вверенными ему частями в боях под Батайском, Новороссийском, имевших непосредственным результатом взятие этих городов".

 В дальнейшем дивизия сражается в других "горячих" точках. А после окончания войны, в апреле 1923г. Медведовский назначается помощником командующего Приволжским военным округом.

 12 февраля 1924 г. Медведовский временно зачислен в резерв штаба РККА и вскоре, прибыв в г. Ленинград, скончался 3 апреля. На снимке собкор Военного вестника видна бесконечной толпой движущаяся по Поварской ул. Похоронная процессия. Это почти все. Неясной только остается причина неожиданной смерти еще сравнительно молодого крепкого мужчины.

 Недавно в возрасте 97 лет ушла из жизни моя тетя, которая наиболее близко была связана семейными узами с родными Медведовского. Несмотря на возраст, она до последнего часа сохраняла светлый ум и память. В ответ на мою просьбу она успела еще мне написать, что Медведовский был направлен советским правительством в Германию в помощь Тельману. И там в него выстрелил кто-то из бывших белых офицеров, узнавший его при случайной встрече. Потом семье сообщили об этом, но строго конфиденциально.

 Я склонен поверить этой версии, учитывая тот факт, что власти рассчитывали тогда на развитие революционной ситуации в мире, и посылали своих наиболее способных полководцев в разные страны, где, по их мнению, это было возможно.

 Конечно, мы теперь знаем, что плоды тех давних событий обернулись для страны тяжелейшими испытаниями, трагедией для миллионов его жителей. Недаром же в известном афоризме говорится, что после победы поле боя занимают мародеры. Но предвидеть это тогда не мог бы никто.

 Медведовский был только солдатом. Он сражался и рисковал жизнью сначала за родину, а потом во имя утопической идеи, которая, как многим тогда представлялось, несла свободу всем и каждому.

 Своим примером он дал мне возможность еще раз убедиться в том, что в истории евреев всегда были такие же отважные воины, каких имели в своей "другие народы и государства".