Александр Гогун

 

 

 

Западная Украина: война после войны…

 

 

 

Шестьдесят лет назад, 6 ноября 1943 года Красная армия вступила в Киев, оказавшись, таким образом, на правобережной Украине. Но солдат, два с половиной года сражавшихся с нацизмом, жители этого региона встречали не только цветами, но и пулемётными очередями из волынских и галицких лесов. С этого момента началась «война после войны» - жесточайшее противостояние Украинской повстанческой армии (УПА) и вернувшегося на Западную Украину коммунистического режима.

Кстати, генерал армии Николай Ватутин, руководивший операцией по освобождению Киева, был смертельно ранен украинскими повстанцами в феврале 1944 года.

О войне украинских националистов против Советов рассказывает последний Главнокомандующий УПА – полковник Василий Кук, во время войны действовавший под псевдонимами Василий Коваль и Лемиш.

Василий Кук родился 11 января 1911 года в Австро-венгерской  империи – в селе Красное Золочаевского уезда Тернопольского воеводства (сейчас Буский район Львовской области) в крестьянской семье. Кроме Василия в семье было семеро детей, двое из которых умерло ещё в детстве, все остальные были членами Организации украинских националистов (ОУН). Двое братьев за деятельность в ОУН в 1930-х были казнены польской властью. Сам Василий начал работу в националистических организациях ещё в конце 1920-х, позже многократно арестовывался польской полицией за революционную деятельность. С 1937 по 1954 год (ровно 17 лет) Кук находился в подполье, сначала антипольском, потом антинацистском, а позже в антисоветском. В 1940-м году, когда произошёл раскол ОУН, примкнул к фракции Степана Бандеры и стал одним из ведущих деятелей национального украинского сопротивления и организаторов повстанческой борьбы. С весны 1942 года возглавил Провод (Руководство) ОУН на Юго-восточных украинских землях.  В конце 1943 года Василий Кук возглавил «армейскую группу» УПА-Юг, действовавшую на территории советской Украины. С 1945 года непосредственно руководил деятельностью ОУН на Восточных украинских землях, а с февраля 1945 г. – также и на Северо-западных украинских землях. С 1950-го года, после гибели главы УПА генерала Тараса Чупрынки (Романа Шухевича), возглавил УПА. В 1950-54 годах Василий Коваль был Главой ОУН в Украине, Главного Командования УПА и Генерального секретариата подпольного украинского предпарламента – Украинского главного освободительного совета (УГОС - украинская аббревиатура – УГВР). Таким образом, четыре года Василий Кук возглавлял национально-освободительную борьбу в Украине. В апреле 1954 года был внезапно захвачен спецгруппой МГБ, в 1954-60-м годах был в заключении.

В 1960 году было опубликовано обращение с его подписью  к заграничным членам ОУН. В письме осуждались проявления украинского коллаборационизма в годы Второй мировой войны и содержался призыв к прекращению подпольной деятельности на территории УССР. По его собственным словам, Василий Кук не отказался от содержания этого письма и в 1990-е годы.

В 1961-68 годах работал старшим научным сотрудником Центрального государственного исторического архива в Киеве, в 1968-72-м – в Институте истории АН УССР. С 1972 по 80-й год – товаровед «Укрбытрекламы». В настоящий момент – на пенсии, возглавляет исследовательский отдел Братства бывших бойцов УПА, поэтому историю украинской национально-освободительной борьбы знает не только из богатого личного опыта, но и благодаря изученным документам и работам историков.

- С какого момента ОУН начала антисоветскую повстанческую деятельность?

- Боевые отделы ОУН были созданы ещё в 1939-40 гг. под Советами в оккупированной ими Западной Украине. НКВД арестовывал в массовом порядке украинцев и высылал их в Сибирь. Часть оуновцев бежала в оккупированную немцами Польшу. Вооружённые отряды ОУН были созданы уже тогда – на руках у населения было много оружия, оставшегося от польской армии, разгромленной в сентябре 1939 года. Почти в каждом селе тогда и позже, в 1941 году, была создана подпольная самооборона: надо обороняться, если тебя хотят арестовать и вывезти…

- А когда была создана сама УПА, встретившая Красную армию во всеоружии?

- В 1941 году под немцами ОУН были созданы также и вооружённые отряды, они были использованы для переправки литературы, и вообще подполье без вооружённых сил сложно представить. Их численность на 1941-42 года составила около сорока тысяч человек, плюс к тому самооборона.

- А как такое могло быть, если численность ОУН на конец 1930-х была 15-20 тысяч?

- Это было уже массовое движение, народ в массовом порядке вступал в эти полулегальны соединения – боёвки и самооборону. Если каким-то людям была угроза со стороны немецких властей, то они шли в эти вооружённые отряды, а подполье их уже обучало военному делу.

С самого начала, с 1929 году при ОУН существовал Войсковой штаб, а при Проводе (ЦК) ОУН был военный референт – руководитель войсковых дел. Штаб руководил военным обучением и планировал боевые акции.

Потом, когда в конце 1942 года начала разворачиваться УПА, Военный штаб стал уже независимой структурой. Ему подчинялось три, так сказать, штаба армий. УПА-Запад (Карпаты) в 1943 году возглавлял Василий Сидор, УПА-Север (Волынь, Полесье) – Дмитрий Клячковский (Клим Савур) и в УПА-Юг (Каменец-Подольская, Винницкая, Житомирская, Киевская области), который возглавлял я. Эти три штаба в разных местах организовали УПА, в соответствии с местными условиями…

Сложно сказать, сколько насчитывалось в УПА бойцов на конец 1942 года – это было уже массовое движение. По немецким и советским данным, УПА на 1943 год насчитывала 100-150 тысяч человек. Кроме того, УПА помогала сетка, подполье ОУН. Там были и госпиталя, и связь, и типографии, и разведка, и гражданские отделы. И УПА и подполье сложно разделить – это одна структура.

… Численность УПА на 1943-44 год можно оценить почти в 200 тысяч, плюс подполье. А если взять весь период деятельности украинского национально-освободительного движения – с 1939 по 1955 год – это армия около полумиллиона человек. Одних арестовывали, другие приходили…

- Борьба УПА-немцы – с 1942 по 1944 год, какие формы она принимала?

- Она продолжалась всё время в разных местах по-разному. Разбивали тюрьмы, освобождали людей. С теми немцами, которые грабили украинцев, с ними мы бились. То, что немцы отнимали у населения, мы населению возвращали. Были стычки, бои. Мы отбивали то население, которое немцы хотели отправить на принудительную работу в Германию. В мае 1943 года на мине УПА подорвался начальник ополчения штурмовых отрядов, обер-группенфюрер СА, друг Гитлера Виктор Лютце.

- Хорошо известно про советские партизанские районы в годы немецкой оккупации, а были ли такие националистические районы на Западной Украине?

- Было, например Ковельский район, там создалась своего рода повстанческая республика: издавались законы относительно земли, школ. Земли раздали, чтобы граждане могли ими пользоваться, была культурно-просветительская работа, школьная политика, своя администрация.

 Это были небольшие районы в Карпатах и на Волыни – причём на Волыни больше: там леса, и территории, куда немцы не могли добраться. Там всюду стояли таблички:  «Внимание, партизаны», и немцы в лес не совались.

- В документах УПА и советских документах присутствует большая разница в оценках потерь. В советских документах потери УПА почти всегда многократно выше, чем потери НКВД-МВД-МГБ. А в документах УПА разрыв не столь велик, и часто потери красных больше, чем потери повстанцев. Чем объяснить такую разницу?

- Они преувеличивали наши потери и преуменьшали собственные. Кроме того, они убивали мирное население, которое попадалось под руку, и записывали в графу «убитые повстанцы». Понятно, что в целом повстанцев было убито больше, чем чекистских войск, так как коммунисты были лучше вооружены, обучены и имели больше возможностей, технику. Вообще же, надо сказать, что потери зависели от операций и боев. В тех случаях, когда УПА занимали оборону в лесу, и прорывались из окружения, а красные наступали, то чекисты несли больше потерь, чем мы. Я вспоминаю бой под Гурбами на Волыни: это было в апреле 1944 года – один из самых больших боёв УПА с красными, операцией руководил я. Со стороны большевиков билось около тридцати тысяч человек, танки, самолёты, с нашей – около десяти тысяч. Хотели окружить нас. Окружили, бились около недели, но потом мы нашли место послабее, прорвались и ушли. Они наступали, мы сидели в лесу, и у них были большие потери, мы же в том бою потеряли один процент бойцов - около сотни человек. А в их отчётах наши потери составили две тысячи убитыми – это всё были мирные жители. Часто большинство «потерь УПА» - это убитое мирное население.

- Какова была организационная структура УПА?

- Был главный военный штаб, которому подчинялись штабы трёх краёв – УПА-Запад, УПА-Север и УПА-Юг. И ОУН имело точно такое же деление: ОУН-Галиция, ОУН-Волынь и ОУН-Юг. Там были разные бытовые условия, разные условия работы. Далее шли области, округи, районы, подрайоны, сёла – и оуновской сеткой была охвачена вся Западная Украина. А в краевых группах УПА были уже тактические отделы фронтового плана, в зависимости от того, где они будут воевать. Потом шли курени (батальоны) и сотни (роты), сотни делились на чоты (взводы) и рои (отделения).

- Вы помните 9 мая?

- Да, для нас окончание войны ничего не означало – продолжалась борьба за государственную независимость. Только отряды Красной армии Советы хотели бросить против УПА, поскольку они шли маршем из Германии назад. Но они шли через лес с шумом, свистом и фактически, армия с нами не воевала. НКВД и истребительные отряды – да. Истребительные отряды были в основном из местных поляков, украинцам власть не доверяла, поэтому «ястребки» представляли для нас опасность.

- С кем было сложнее воевать – с немцами или с Советами?

- С Советами пришлось дольше воевать. С немцами полтора-два года: с 1942-44-й, а с Советами – десять лет – с 44-го по 54-й.

- А чьи методы борьбы с УПА были более эффективными?

-  Советские методы страшно подлые. Немцы воевали прямо. Советы, в отличие от немцев, использовали провокации. Переодевались в отряды УПА, убивали мирное население, чтобы настроить его против нас. И агентура, и засылка внутренних агентов. Немцы и большевики не отличались по уровню террора – стреляли как одни, так и другие. Но большевики хотели придать убийствам какой-то законный вид: «Он сделал какое-то преступление, что-то нарушил и поэтому надо расписаться». А немцы без лишних церемоний убивали всех евреев и славян.

- Какая-то часть населения поддерживала большевиков?

- Да никто их не поддерживал. Агенты – те были запуганы репрессиями. Самые успешные методы борьбы с УПА были провокации. Переодетые повстанцами большевики входят в село, разговаривают с населением, люди им что-то рассказывают. А потом репрессируют население и используют полученную информацию против УПА.

- А высылки населения?

- Да, они были постоянно, каждый год. И блокады лесов тоже были постоянно – они долго не продолжались. Проведут операцию, донесут о её выполнении, после мы снова на них нападём, они снова проводят блокаду. А так в каждом селе стояли гарнизоны, на каждых 10 хат у них был один сексот-доносчик. Эта система террора, доносов была такая массовая, что сами энкавэдэшники боялись между собой говорить.

- Традиционное обвинение УПА в том, что её бойцы убивали мирное население.

- Ну, что я могу сказать? Если мирное население это – агент, и выдаёт других людей, ясно, что вы его застрелите. Если «мирное население» ведёт против УПА войну – то тогда вы и его убьете. А председателей сельсоветов или колхозов мы убивали в редких случаях, если он силой загоняет людей в колхозы, отнимает у крестьян землю, издевается над населением. А большую часть никто не трогал. Никакого смысла не было воевать против населения, поскольку оно нам помогало, поддерживало – мы просто не могли этого делать. Слухи о том, что мы убиваем мирное население, как раз появились из-за деятельности «лжебандеровцев» - отделов НКВД.

- В некоторых работах встречается информация про элементы химической и бактериологической войны чекистов против УПА.

- Да, нам подбрасывали отравленные вещи, травили источники. Иногда чекисты «выбрасывали» на чёрный рынок заражённые тифом медикаменты. Нужно было иметь свои антибиотики. Но это были отдельные случаи, и нельзя сказать, что подобные методы были эффективными.

Ну, вот, например, почту мы передавали через девчат в тюбиках из-под зубной пасты, так было удобнее с точки зрения конспирации. И вот, они перехватывают такую почту и через агента отсылают её мне. Они не знают, где я, но знают, что до меня она дойдёт. И мне приходит тюбик, наполненный газом. Я открываю его, и сразу мы начинаем слепнуть. Поэтому мы кинули всё и выбежали из помещения на воздух. В течение недели перед глазами стояла какая-то сетка, мы почти ослепли, а потом всё прошло. Если бы это произошло в закрытом помещении, то тогда мы бы все отравились.

То же самое – вот вы покупаете батарейку для радиоприёмника, и они знают, что это для подполья. И в эту батарею подсунут мину. Один раз при взрыве погибли люди. И мы потом проверяли эти батареи уже в лесу и были случаи, когда они взрывались.

Отравление еды – это нормальное явление.

Часто мы боялись брать у населения даже молоко, поскольку оно иногда было отравлено. Тогда мы что делали – пусть хозяин сам напьётся этого молока, тогда и я буду пить. Но иногда чекисты давали противоядие этим агентам, и тогда только один из нас пил молоко, а другие ждали. Ему плохо, а хозяин молчит. Что ж ты молчишь? Людей травишь, и молчишь! Что мы должны были делать с теми господами, которые знали, что молоко отравлено, а нам его давали? Господина застрелили (вот тебе и почти мирное население), а отравленного бойца пытались вылечить.

- Есть информация, что летом 46-го года прошла частичная демобилизация.

- Это не было демобилизацией. В 1944 году мы могли действовать крупными соединениями, а у противника такой возможности не было. Когда у противника против ваших соединений есть ещё более крупные отряды, тогда вы должны свои соединения уменьшить. Они становятся более мобильными и маневренными, и хуже доступны вражеской разведке. А при необходимости они могли быть снова сведены в более крупные соединения. В 44-м году на Волыни у нас было соединение до десяти тысяч человек – несколько куреней. Но со следующего года необходимо было расформировать такое соединение по куреням. А позже, когда остро стал вопрос обеспечения наших отрядов провизией, курени в 1945-46-м расформировали на сотни. В, частности, на зиму наши курени должны были быть расформированы: как можно зимой в лесу обеспечить многие сотни людей? И в 46-м году большевики уже имели возможность противопоставить нам очень большие силы, поэтому была необходимость, особенно в случаях окружения, расформировать сотни на чоты. Всё это оставалось одной структурой, но сотни и чоты действовали самостоятельно.

- Под Вашим руководством – в 1950-54-м годах – сколько действовало людей, и какие были основные направления борьбы?

- У меня не было тогда данных, сколько человек находится под моим командованием – не было необходимости. К тому же отряды УПА часто меняли места дислокации, проводили рейды в Киевщину, Житомирщину, в Польшу, Чехословакию, Румынию. Только по донесениям советских органов власти, которые есть в архивах, можно сделать приблизительную оценку численности подполья в начале 1950-х.

У УПА было два фронта. Один – военный, на нём мы не могли выиграть войну ни с большевиками, ни с немцами, поскольку соотношение вооружённых сил и техники нельзя сравнивать. Второй фронт был фронт идеологический. И на нём мы вели сильную пропаганду о национально-освободительной борьбе и борьбе за Украинское государство. Прошли 50-е, 60-е, 70-е годы, тактика изменилась. Я встречался в советское время и с диссидентами, например, с Василием Стусом, и с другими. Часто бывшие бойцы УПА участвовали в диссидентском движении. Идеи, которые были провозглашены ранее, продолжали действовать. И в результате появилась независимая Украина.

 

Беседовал Александр Гогун

 

Интервью было проведено 4 апреля 2003 года в Киеве по адресу: бульвар Верховного Совета, д. 22-Б, кв. 31.

12 апреля перевод интервью на русский язык был заверен Василием Куком.