Опубликовано в журнале «Корни» № 16, стр. 102-122 и на сайте http://shorashim.narod.ru/best.html
При использовании ссылка на журнал «Корни» обязательна.
Илья Ягнинский (Белгород)
У российского еврейства есть будущее?
(полемические заметки)
Известный социолог, доктор экономических наук, профессор Розалина Рывкина провела в 1995-1996 гг. широкомасштабное социологическое исследование, результаты которого опубликовала в книге "Евреи в постсоветской России - кто они?" [1]. На основе материалов анкетного опроса 1000 человек, имеющих еврейские фамилии, живущих в столице и трех крупных городах России, была сделана попытка ответить на многие вопросы, касающиеся судьбы российского еврейства и, в том числе, на вопрос, вынесенный в заголовок настоящих заметок.
Репрезентативность полученной таким путем выборочной совокупности респондентов по отношению ко всему еврейскому населению России вызывает немалые сомнения. Это признает и сам автор исследования, утверждающий, что никакого другого социологически обоснованного способа формирования выборки в его распоряжении не было. Согласимся с этим утверждением и не будем подвергать сомнению степень достоверности полученных результатов, тем более что в своих суждениях и доводах мы намерены опираться на те же сведения, которые использует автор для своих выводов.
В последней, 35-й, главе "Перспективы евреев в России" автор, как бы обобщая данные, полученные в ходе исследования, приходит к выводу: идет постепенный процесс самоликвидации российского еврейства. Уже к началу 90-х годов в России не было ни демографической, ни духовной базы для возрождения еврейской национальной общности. Поэтому есть все основания считать, что в начале XXI столетия евреев в России не останется. Исключение могут составить лишь потомки смешанных браков, если они примут еврейство. Но это, считает автор, едва ли произойдет.
Скажем откровенно: для такого пессимистического вывода есть достаточно веские основания, и они представлены в материалах исследования. Несмотря на то, что государственный антисемитизм, существовавший в Советской России в довоенные и послевоенные годы, стал достоянием истории, в стране сохраняется антисемитизм бытовой. Поднял голову оголтелый шовинизм юдофобской направленности, культивируемый такими фашиствующими группировками, как "Память", РНЕ, ФНРД и др. В большом количестве стала издаваться и распространяться антисемитская литература. Все это вызывает у российских евреев страх, опасение за свое будущее и будущее своих детей.
Растет число смешанных браков. Дети, рожденные в этих браках, в большинстве случаев записываются как носители нееврейской национальности (русскими, украинцами, татарами и т.п.). "Еще одно поколение, и будет подведена черта под историей еврейской общины в России", - утверждает профессор Т. Фридгут. Свой вывод он основывает на анализе фактов, определяющих интенсивность алии и эмиграции. В этом он видит главную причину стремительного сокращения численности евреев на территории бывшего СССР [2].
Сокращается численность еврейского населения вследствие эмиграции и сокращения рождаемости, увеличивается дисперсность его расселения. Это сокращает внутринациональное общение, затрудняет процесс формирования национальных общин, снижает интенсивность общинной жизни и процесса формирования национального самосознания.
Абсолютное большинство российских евреев ассимилировалось преимущественно в русскую культуру. По характеру своего духовного склада, образу жизни, языку они практически ничем не отличаются от русских или представителей других национальностей. Причина этого кроется в политике государственной власти недавнего прошлого, игнорировавшей национальные особенности малых народов, и во влиянии существовавшей ранее системы образования. Вследствие этого даже среди тех, кто продолжал и ныне продолжает считать себя евреем, абсолютное большинство не знает еврейских языков, не знает или очень плохо знает еврейскую историю, не читает еврейскую литературу, не посещает еврейские культурные центры, синагогу, не вовлечен в национальную общинную жизнь.
Абсолютное большинство еврейского населения России секулярно, то есть нерелигиозно, а значительная часть тех, кто считает себя религиозным, не следует ритуалам, предписываемым иудаизмом. Более того, некоторые из них предпочитают иудаизму христианство.
Все эти и другие связанные с ними обстоятельства жизни российских евреев обусловили изменения, происшедшие в их поведении. Две основные и реально возможные альтернативы их поведения - либо эмиграция в Израиль или другие готовые их принять страны, либо ассимиляция, т.е. растворение в этносах, которые составляют социальную среду их существования.
Кроме этих двух, Р. Рывкина подробно рассматривает и анализирует еще одну альтернативу - национальное возрождение еврейства в самой России. "Возрожденческая" альтернатива противостоит двум названным выше, она означает, что евреи не только не утратят свои этнические особенности, но, оставаясь в составе российского общества, смогут сохранить и развить их. По мнению уважаемого автора, для этого необходимо, чтобы рос интерес к изучению еврейских языков, истории, к национальной литературе, к иудаизму. Но полученные в ходе исследования данные свидетельствуют, что эти процессы в сегодняшней жизни российских евреев идут весьма слабо или совсем не идут. Напротив, преобладают противоположные процессы - эмиграция и ассимиляция. Поэтому возрожденческую альтернативу автор считает утопической.
Действительно ли такая перспектива несбыточна? Нам представляется, что материалы исследования, которые дают основания прийти к такому выводу, содержат немало фактов иного порядка, позволяющих иначе, чем это сделал уважаемый автор, интерпретировать процессы, происходящие в жизни современного российского еврейства.
Прежде чем обратиться к анализу такого рода фактов, заметим, что в своих комментариях к ответам респондентов автор не всегда объективен. Ее интерпретации ответов страдают тем, что в судебной практике называется обвинительным уклоном, а в нашем случае можно назвать склонностью к пессимистическому их истолкованию. Например, используя респондентов в качестве экспертов, автор предложил им ответить на вопрос: "Как Вы думаете, будет ли в России возрождаться еврейская национальная общность со своей культурой, или напротив, оставшиеся евреи, которые не эмигрировали, будут ассимилированы и исчезнут как национальное меньшинство?"
Использование респондентов в качестве экспертов в такого рода вопросах вряд ли позволяет получить достаточно обоснованные выводы. Внешние оценки далеко не всегда совпадают с теми, которые дают лица, сами являющиеся предметом изучения. Как остроумно заметил Е. Сатановский, "…отнюдь не рыбы являются лучшими ихтиологами" [2, стр. 236]. Тем не менее, воспользуемся теми данными, которые получены в настоящем исследовании.
Как же ответили сами респонденты на поставленный вопрос? 36% высказались в пользу "возрожденческой" альтернативы, 33% заявили, что российские евреи ассимилируются и 31% затруднились дать определенный ответ. Вот как автор комментирует "возрожденческую" точку зрения: "…думаю, что за этим не стоит обоснованная уверенность в возможности возрождения еврейства в России. Скорее всего… проявилась не убежденность в этом, а просто желание, чтобы "все было хорошо". Ведь давать ответ "евреи исчезнут" - неприятно. Это звучит как приговор" (стр. 151). Субъективный характер этого суждения виден вне всякого сомнения. С такой же вольностью можно было расценить и "ассимиляционную" точку зрения как проявление социальной апатии или скрытой ориентации на эмиграцию и т.п.
Такая же предвзятость проявилась и в трактовке ответов на следующий вопрос: "На что лучше тратить средства - на возрождение еврейской национальной жизни в России или на содействие эмиграции в Израиль?" Оценивая полученные ответы, автор считает, что их структура и мотивация аналогичны предыдущим. В действительности же структура ответов здесь существенно отлична от предыдущей: за то, чтобы тратить средства на возрождение еврейской национальной жизни в России, высказалось 47% отвечавших, а за то, чтобы использовать их для содействия эмиграции в Израиль - 25%, то есть почти в 2 раза меньше. Преобладание же численности людей, склонных поддержать "возрожденческую" идею, автор комментирует следующим образом: "…не исключено, что часть из них… не очень-то убеждены в полезности этого. Не исключено, что возрожденческая деятельность для них - это запасной вариант на случай, если придется выезжать из России" [1, стр. 152]. Вряд ли и этот комментарий можно принять за объективную оценку мнений, высказанных респондентами.
Заметим, кстати, что Р. Рывкина позже, уже в 2000 г., ссылаясь на свое исследование [1], обратила внимание, что еще в 1995 г. 42% опрошенных ею евреев высказались за то, чтобы евреи жили в России, сохраняя свою культуру и национальную специфику, 11% - за ассимиляцию, 16% считают, что евреи должны ехать в Израиль [4]. Для нас это еще один аргумент в полемике. Однако, вернемся к стартовой работе.
"Пессимистический уклон" проявляется и в других авторских высказываниях. Р. Рывкина напоминает, что пессимистическую оценку "возрожденческой альтернативе" она давала еще раньше, в 1991 г., в статье "Есть ли надежда?" Нам представляется, что ранее сложившаяся точка зрения продолжала влиять на автора и в последующие годы. Хорошо известно, что психологические установки, сформировавшиеся раньше, продолжают действовать и тогда, когда в изменившейся ситуации исчезают или ослабевают причины, их породившие.
О том, что автор в своих суждениях находится в плену пессимистической психологической установки, свидетельствуют и другие ее высказывания. Подтверждением того, что ассимиляционные и эмиграционные процессы зашли слишком далеко, чтобы возрождение в России еврейской национальной общности с ее культурой стало возможным, Р. Рывкина видит в том, "… что в составе российского еврейства сегодня преобладает тип I - обрусевшие" (подчеркнуто мной. - И.Я.). Здесь автор имеет в виду предложенную ею типологию российского еврейства [1, стр. 94]. К типу I она относит ассимилированных, то есть полностью обрусевших евреев. По данным опроса, их 23% среди всех опрошенных. Автор пытается подкорректировать эту цифру в сторону ее увеличения ссылками на то, что доля евреев, говорящих только на русском языке, и число смешанных браков больше, чем 23%. Это однако не дает права утверждать, что число полностью ассимилированных евреев преобладает среди опрошенных. Действительно преобладает тип II, так называемые "новые евреи", численность которых, по данным этого исследования, составляет 55% от общего числа опрошенных.
"Новыми евреями" Р. Рывкина называет тех, кто сочетает возникший у них интерес к своим национальным корням с желанием жить и работать в России. Эти люди стали появляться в конце 80-х - начале 90-х годов. По словам автора, они впервые стали ощущать себя евреями, пытаются освоить еврейскую культуру, вписаться в нее, быть евреями, оставаясь при этом в России.
К этому типу автор относит людей, еврейство которых формируется под влиянием новых политических и экономических условий, способствующих возрождению интереса к своим историческим корням, желание быть евреями и сделать таковыми своих детей.
Дав такую, в целом позитивную, характеристику этому преобладающему по численности типу российского еврейства, автор не преминула добавить в свои суждения пару "ложек дегтя". По ее словам, их интерес к историческим корням и еврейству как таковому, т.е. чисто национальные мотивы, часто сочетается с теми или иными внешними и прагматическими мотивами. К тому же эти люди включились, утверждает она, в еврейскую культуру под влиянием не столько их собственных имманентных для них черт, сколько под влиянием благоприятных внешних условий [1, стр. 96]. И то, и другое утверждение как бы должно подкрепить сомнения автора в национальной полноценности этого типа российских евреев. Нам представляется, однако, что эта категория евреев обратилась к своему национальному наследию не под влиянием благоприятных внешних обстоятельств, а эти обстоятельства позволили проявиться собственным имманентным чертам, присущим еврейскому этносу, подавлявшимся ранее.
Обратим внимание на то, что появление так называемых "новых евреев" приходится на начало 90-х годов, когда вспышка антисемитизма достигла заметного накала. Опросы показывают, что в эти и последующие годы у евреев и в условиях демократизации общественной жизни не исчез страх возврата к худшим проявлениям юдофобии, имевшим место в далеком и не очень далеком прошлом. Несмотря на это, более того, вопреки этому именно в эти годы более половины евреев России обрели интерес к своему происхождению, еврейской культуре, языку, истории и связывают свое будущее и будущее своих детей с Россией. Добавим к сказанному, что, по Р. Рывкиной, 4/5 опрошенных ответили положительно на вопрос: "Ощущаете ли Вы Россию как свою страну", а среди тех, кто считает себя евреем, это составило 94%.
Цель наших полемических заметок состоит не в том, чтобы указать на некоторые недочеты в очень важном и чрезвычайно полезном исследовании, а в том, чтобы, опираясь на сведения, полученные этим исследованием, подойти к их оценке с оптимистических позиций. Думается, что для этого есть достаточно оснований.
Обсуждение вопроса о будущности российского еврейства предполагает выяснение вопроса о том, кого считать евреем. Иначе говоря, каковы те критерии, которые позволяют идентифицировать человека как еврея. Таких критериев, по-видимому, множество. Но среди них можно выделить три основные группы признаков, которые, возможно, составляют основу национальной идентификации:
- оценка человеком своей принадлежности к еврейской национальности;
- степень вовлеченности его в национальную культуру (знание еврейских языков, истории своего народа, соблюдение национальных традиций и т.п.);
- отношение к иудаизму как национальной религии (степень религиозности, посещение синагоги и др.).
Эти критерии вместе с некоторыми другими Р. Рывкина использует для классификации социальных типов евреев.
Результаты исследования, проведенного Р. Рывкиной, показывают, сколь мала доля тех носителей еврейских фамилий, которые по всем названным критериям в их совокупности отвечали бы требованиям еврейской идентичности. Тем не менее, попытаемся, опираясь на эти критерии, оценить перспективу российского еврейства как национальной общности.
Внушает оптимизм тот факт, что 74% (3/4!) опрошенных заявили о своей принадлежности к еврейству. Это немалая численность. Но достаточно ли такого ответа для признания человека евреем? Согласно еврейскому религиозному законодательству, евреем считается человек, рожденный матерью-еврейкой. Но, как правильно замечает Р. Рывкина, в современном Израиле получила широкое признание и более широкая трактовка понятия "еврей", согласно которой таковым признается тот, кто ощущает себя евреем, сознает себя в качестве представителя этой национальности. При такой трактовке понятия "еврей" таковыми признаются внуки евреев, рожденных в смешанных браках. Такое расширительное толкование этого понятия закреплено в израильском Законе о возвращении от 1950 г.
В число тех, кто считает себя евреем, входят, при всех оговорках, о которых сказано выше, 55% так называемых "новых евреев", 2% традиционных евреев, сохранивших в той или иной мере свою религиозность и связь с еврейской национальной культурой; остальные 17%, по классификации автора, - потенциальные эмигранты. Кроме того, еще 19% опрошенных определили себя как бинационалы, т.е. люди, относящие себя и к евреям, и к другим национальностям. В большинстве это дети, рожденные в смешанных браках. Бинациональность свидетельствует, по-видимому, о незавершенном процессе ассимиляции этих людей, либо напротив, о процессе реассимиляции, то есть эволюции их национального самосознания в сторону еврейства. При благоприятных политических условиях, социальном окружении и других факторах и те, и другие могут пополнить число признающих себя однозначно евреями.
Определяя принадлежность человека к еврейству по первому из названных выше критериев самоидентификации, мы ведем речь о некой человеческой популяции, называющей себя евреями. Популяция эта относительно невелика, дисперсивна, но она есть, и значительная ее часть сохраняет желание связать свое будущее с Россией. Это вселяет надежду. Но называться евреем - не значит быть евреем. Подлинным представителем той или иной национальности человека делает культура, составляющая содержание его личности, точнее - национальный характер культуры, определяющий его самосознание, его отношение к себе, к своему народу, к миру в целом.
Оценка Р. Рывкиной того, в какой мере россияне, называющие себя евреями, являются носителями национальной культуры, безусловно справедлива. Численность евреев, которых можно считать носителями этой культуры в различных ее проявлениях, невелика. Это относится и к знанию еврейского языка, еврейской истории, и к чтению еврейской литературы, и к соблюдению национальных традиций, праздников, обрядов и т.п. Но на наш взгляд, ситуация вовсе не безнадежная. Политическая система, сложившаяся в России ныне, процесс демократизации общественной жизни, при всех его издержках и слабостях, открыли широкие возможности освоения национальными меньшинствами, и в том числе евреями, своих культурных ценностей. Это признает и автор обсуждаемого исследования.
После августа 1991 г. в России стали создаваться еврейские организации - национальные школы, культурные центры (лектории, музеи, библиотеки), благотворительные организации; резко возрос интерес к еврейской истории и культуре, появилась еврейская пресса и т.п. И хотя автор скептически оценивает возможность возрождения еврейской национальной культуры, все эти факты свидетельствуют о позитивной тенденции.
Конечно, непросто возродить национальную культуру, которая подавлялась в течение жизни нескольких поколений. Для этого нужно не 5 лет, прошедших со времени публикации исследования Р. Рывкиной, а несколько десятилетий. О том, что "возрожденческое движение" в сфере культуры продолжает набирать силу в годы, последовавшие после издания книги уважаемого автора, свидетельствуют такие весьма убедительные цифры. За предыдущие 10 лет в России открыто и работает более 120 еврейских учебных заведений всех типов, причем число образовательных учреждений по сравнению с 1992 г. удвоилось [5]. Это 13 детских садов, 21 дневная и 87 вечерних школ с изучением еврейского национального языка - иврита, работает 5 еврейских высших учебных заведений - университетов, действует 45 городских лекториев и 17 Народных университетов еврейской культуры, в которых работают около 400 лекторов. Только в 2000 г. было прочитано более 1,8 тысяч лекций, которые посетили более 56 тыс. человек [7]. Кроме того, существует 68 национальных библиотек [6]. Увидели свет более 50 периодических изданий: газет, журналов и др. Ежегодно выходит около 1000 книг по еврейской тематике, а суммарный тираж издаваемой на русском языке оригинальной и переводной литературы составляет примерно 2-3 млн. томов. Отрицать эти очевидные факты вряд ли станет даже завзятый скептик.
Признавая эти факты, Р. Рывкина, однако, утверждает, что "даже многие десятки и сотни еврейских школ не создадут сегодня того слоя живого языка, внутринационального общения, читаемых изданий, которые можно было бы назвать живой еврейской культурой". Конечно, очевидно, что та еврейская культура, которая существовала в начале XX века, а тем более в конце XIX, вряд ли будет восстановлена. Но новые условия создадут новую национальную культуру. Конечно, сокращение численности еврейского населения России, дисперсность его расселения создают серьезные препятствия внутринациональному общению, культивированию и функционированию еврейского языка. Ныне и, по-видимому, в обозримом будущем носителем еврейской национальной культуры и в устной, и в письменной форме будет в России русский язык. Но означает ли это несостоятельность "возрожденческой альтернативы", ее утопичность, как это утверждает уважаемый автор?
История еврейства знает времена, когда национальный язык, язык Торы и раввинистической литературы, в повседневной разговорной практике подменялся диалектами испанского, немецкого и языков других народов, среди которых доводилось жить еврейской диаспоре, и это не помешало сохранению еврейской идентичности. На это можно возразить, что и в эти времена ядром и первоосновой идентичности оставался иврит. Это действительно так. Но и ныне, при абсолютном преобладании русского языка в качестве транслятора массовой еврейской национальной культуры, иврит сохраняет свою "ядерную" роль как язык религиозных текстов и литургии, как язык, знакомящий нас с наследием еврейской культуры и цивилизации прошлого; наконец, как современный язык еврейского Государства Израиль.
Это предполагает необходимость изучения иврита и овладения им как языком повседневного общения российскими евреями. Такой процесс ныне набирает силу, а пока соотношение функций русского языка и иврита в России таково, каково было это соотношение между языками идиш и иврит среди ашкеназских евреев Восточной Европы до второй мировой войны и Холокоста, какое существует взаимоотношение между английским языком и ивритом в современной Америке. И как в Америке, такая ситуация не исключает возможности существования еврейской национальной общности в России.
Социальная и культурная активность российского еврейства сегодня многим становится очевидной. Например, А. Исакова считает, что судьба русско-еврейской общины фокусирует сегодня судьбы еврейской секулярной культуры как таковой. А она, эта культура, и только она, и только при сознательных и целеустремленных усилиях может стать базой для объединения культурно разобщенного современного еврейства [8].
Мы еще вернемся к рассмотрению объединительной функции секулярной культурной общности. А пока отметим, что перспектива любой национальной общности, как справедливо замечает Р. Рывкина, зависит в первую очередь от поведения ее молодого поколения. Что же показал проведенный ею социологический анализ особенностей ментальности и поведения молодежи 18-29 лет по сравнению с людьми пожилого возраста? 71% молодых людей, участвовавших в опросе, заявил о своей принадлежности к еврейству. Это несколько выше, чем самооценка национальной принадлежности 30-49-летних, но ниже, чем у тех, кому за 50 лет. Среди молодежи в 1,5 раза больше тех, кто стал сильнее ощущать в последнее время свое еврейство. Как и следовало ожидать, молодежь оказалась более чутко реагирующей на изменения в идеологии и политической жизни в России, позволившие не скрывать своей "неудачной" национальной принадлежности.
Комментируя этот показатель, автор исследования, на наш взгляд, с излишней осторожностью высказывает предположение: "Возможно, что эти различия указывают на значимую тенденцию - идущий среди молодежи процесс евреизации" [1, стр. 105]. О том, что это действительно так, говорит и такой показатель: молодежь сильнее, чем представители старших поколений, ощущает свою близость к еврейской культуре. На первый взгляд такой результат может показаться парадоксальным. А объясняются эти различия тем, что годы молодости, когда наиболее интенсивно идет процесс формирования личности, и в том числе ее национальной ментальности, у представителей разных поколений пришлись на разные в социально-политическом отношении времена.
В этой связи уместно обратить внимание на результаты другого социологического исследования, выполненного под руководством В. Собкина. В этом исследовании представители трех поколений: подростки, их родители и их дедушки и бабушки - отвечали на вопросы анкеты, касающиеся их отношения к своей национальной культуре. Причем подростки отвечали на вопросы анкеты в настоящем времени, а их родители, дедушки и бабушки должны были вспомнить себя 15-16-летними и ответить на те же вопросы с позиций своего прошлого подросткового возраста. Сравнение ответов показало, что родители, дедушки и бабушки, находясь в подростковом возрасте, который у одних пришелся на 60-е, а у других на 30-е годы ХХ столетия, практически были вычеркнуты из еврейской культуры, что объясняется идеологическими и политическими реалиями того времени [3]. Аналогичные явления были описаны и в исследовании С. Бусыгиной, материалы которого неоднократно публиковались в Вестнике "Корни" [9], [10], [11].
Эти исследования показали, что трансляция национальных культурных ценностей и традиций в микросоциальном окружении совершается ныне не так, как когда-то - от взрослых к детям, а наоборот - от молодых к старшим. Это способствует тому, что дети так или иначе вовлечены в еврейскую жизнь, посещают воскресные и дневные национальные школы, общинные центры, клубы и др. В связи с этим В. Собкин подчеркивает важную роль, которую играют национальные образовательные учреждения в возрождении российского еврейства. Их влияние не ограничивается детьми и подростками, через них элементы еврейской культуры воспринимаются и взрослыми, сохранившими, хотя и номинально, свою принадлежность к еврейству. Он считает, что "…национальную систему образования можно рассматривать как особую "культурную машину" по порождению национальной идентичности" [3, стр. 106]. А С. Бусыгина отмечает, что в еврейской семье создаются новые возможности для возрождения национальной традиции, для национального воспитания в широком смысле [9].
Думается, есть основание полагать, что процесс национальной самоидентификации, происходящий в молодежной среде, вовлекает в еврейство и ассимилированных евреев, в том числе родившихся в смешанных браках.
Упомянутый выше Е. Сатановский, человек, несомненно, информированный, утверждает, что "евреи ассимилируют не меньше, чем ассимилируются сами. Мы живем в стране, где огромное число детей от смешанных браков, и нам вместе с другими учеными в конце 80-х годов казалось, что мы вымираем, что либо эмиграция, либо хевра кадиша - единственное будущее евреев России. И вдруг откуда-то появляются десятки и сотни тысяч евреев, в том числе смешанного происхождения, людей, идентифицирующих себя как евреи, ...потому что они ощущают себя евреями... Есть сегодня очень серьезная мотивация у людей из смешанных браков быть евреями, это наша реальность, и она существует" [3, стр. 227].
В свете фактов, характеризующих ментальность современной еврейской молодежи, ее растущий интерес к еврейскому культурному наследию, ее влияние на процессы, приобщающие к еврейству других людей, перспективы возрождения российского еврейства не кажутся столь безнадежными, как это утверждает Р. Рывкина.
Как уже было отмечено выше, критерием еврейской идентичности является, наряду с другими, отношение к религии. Имеется в виду посещение синагоги, соблюдение религиозных обрядов, ритуалов и других действий, предписанных Галахой и другими источниками иудаистической этики и права. Правомерно ли сегодня рассматривать возврат к ортодоксальному иудаизму как условиею возрождения российского еврейства? Насколько реален такой возврат? Ответы на эти вопросы предполагают обсуждение соотношения религиозного (конфессионального) и национального (этнического) компонента в еврейской идентификации.
Современным формам еврейской идентификации предшествовала некая традиционная форма, которая включала в себя органично как конфессиональные, так и этнические характеристики еврейских общин. Внутри этой модели не возникало вопроса, что такое еврей. Но уже в конце средневековья под влиянием различных социальных факторов и, прежде всего, развития науки и распространения образования органическое единство конфессионального и этнического компонентов еврейской идентичности начинает постепенно разрушаться. Заметную роль в этом процессе сыграла философия рационализма эпохи Возрождения. Интенсивно этот процесс шел в странах Западной Европы в XVIII веке - веке Просвещения. В Восточной Европе, и в том числе в России, этот процесс разворачивался в основном в XIX веке. Как отмечает М. Членов, к концу XIX - началу ХХ вв. евреи Восточной Европы стали воспринимать себя не в чисто религиозном понимании, а в национальном [3].
Революция 1917 г. в России, приведшая фактически к запрету религии и уничтожению очагов культа, подорвала и без того ослабленную роль ее в еврейском общественном мнении. В годы советской власти у евреев сложилась идентификация, основанная почти исключительно на национальном самосознании. Доминанта национального компонента в еврейском самосознании объясняется не только политикой дискредитации по отношению к религии, но и прогрессирующей их секуляризацией, ведущую роль в которой сыграло развитие образования.
Образование, образованность всегда у евреев считались национальной ценностью. Но в прошлом это касалось главным образом знания Письменной и Устной Торы, Галахических постановлений и Талмуда. Распространение среди евреев общего вместо специального еврейского образования привело и не могло не привести к ослаблению религиозного чувства. С течением времени образование для евреев стало и средством выживания в условиях дискриминационной по отношению к ним политики советского государства. Именно в советское время, как это ни парадоксально, евреи стали самой образованной нацией в России. По данным Р. Рывкиной, в середине 90-х гг. ХХ в. 97% российских евреев имели среднее общее и специальное образование, а из них - высшее (незаконченное и законченное) образование и ученые степени и звания 76% - "Вера в Бога - неразумна" - этот афоризм, принадлежащий Бертрану Расселу, как нельзя лучше объясняет несовместимость веры и знания, религиозности и светской образованности. Надеяться на возрождение религиозности людей образованных, светских по своей культуре и духовной жизни, действительно, представляется утопией. Но возникает вопрос, возможно ли сохранение и функционирование еврейской национальной культуры вне религиозного иудаизма.
Положительный ответ на этот вопрос дает так называемый секулярный, или гуманистический, иудаизм. Рамки настоящих заметок не позволяют развернуть аргументацию в пользу этой точки зрения. Ограничимся поэтому лишь краткой характеристикой этого направления в современной еврейской культуре. Для краткости воспользуемся аннотацией к книге основателя этого направления раввина Шервина Т. Вайна "Новый путь в иудаизме" [12].
"Новый путь в иудаизме" представляет секулярную и гуманистическую альтернативу всему, что было раньше. Он предлагает новые ответы на старые вопросы: о сущности еврейского самосознания, о реальном значении еврейской истории, о значении еврейской идентичности, о содержании еврейской этики. Он предлагает радикально новый путь быть евреем (подчеркнуто мной - И.Я.), новое содержание еврейских праздников, церемоний и ритуалов, новое отношение к смешанным бракам и обращению в иудаизм, новый способ наиболее яркого национального самовыражения" [12, стр. 309].
Иными словами, секулярный иудаизм не отвергает все, что составляет сущность и содержание классического, традиционного иудаизма, но дает им иное, нерелигиозное толкование, приемлемое для современного образованного секулярного еврея, дающее ему шанс сохранить себя в качестве такового в условиях современного мира. Возможно, он является последним "рубежом обороны" еврейской идентичности, способной удержать значительную массу евреев от окончательной ассимиляции, позволить им сохранить свою национальную индивидуальность. Конечно, он не может вернуть евреев, переживающих процесс ассимиляции, к тем формам национального самосознания, которые были присущи традиционному иудаизму и различным его разновидностям, да он и не ставит перед собой такой задачи.
Секулярный иудаизм не следует противопоставлять иудаизму классическому и попыткам возродить последний на российской почве. Они оба могут существовать одновременно и параллельно, не пересекаясь и не враждуя между собой. Каждый из них, используя свои возможности, свою привлекательность для разной категории евреев, находящихся на разных ступенях процесса ассимиляции, способствовать самосохранению российского еврейства как самобытной этнической общности в многоликой семье народов России, сохраняя при этом кровнородственные связи с мировым еврейством и прежде всего с той его частью, которая обосновалась на его исторической родине в Израиле.
Подведем итоги. Ситуация, сложившаяся в настоящее время в жизни российского еврейства, близка к критической. Она способна порождать и порождает пессимистические прогнозы относительно его будущего. Но в жизни евреев современной России, как мы пытались это показать, есть немало признаков, вселяющих оптимистические надежды на возможность если не возрождения, то, по крайней мере, сохранения его как этнической общности.
Сейчас трудно рассматривать и оценивать процессы, происходящие в его жизни, с позиций отдаленной исторической перспективы, но в качестве гипотезы можно высказать предположение о том, что российское, как, впрочем, и все мировое еврейство, ныне переживает глобальный процесс своей трансформации, подобный тем, которые имели место на долгом пути его исторического развития. Из этого процесса оно выйдет обновленным, может быть, утратившим некоторые свои этнические черты, но приобретшим качества, которые помогут его сохранению в условиях современной цивилизации. Есть основание надеяться на это. Об этом свидетельствует вся уникальная история выживания и самосохранения еврейского народа.
Цитируемые источники:
1. Р. Рывкина. Евреи в постсоветской России - кто они? Издательство УРСС, М., 1996.
2. Т. Фридгут. Алия из бывшего СССР: политические, экономические и социальные факторы // Евреи СССР на перепутье. №4 (19). Иерусалим, 2000. С. 118-127.
3. Проблемы существования в диаспоре. Дискуссия по книге А. Рубинштейна "От Герцля до Рабина и дальше". Минск, 2001.
4. Р. Рывкина. Новые тенденции в жизни евреев постсоветской России // В сб. Евреи СССР на перепутье. №4 (19). Иерусалим, 2000. С. 221-230.
5. Еврейские учебные заведения на территории СНГ и стран Балтии 1999/2000. Справочник. СПб., 2000.
6. Еврейские общинные библиотеки стран СНГ и Балтии. Справочник. СПб., 2000.
7. Народные университеты еврейской культуры в СНГ в 2000 г. Справочник. М., 2001.
8. А. Исакова. Русские евреи как культурная общность // Евреи СССР на перепутье. №4 (19). Иерусалим, 2000. С. 85-99.
9. С. Бусыгина. Педагогический анализ теории и практики национального воспитания в семье (на примере еврейского этноса). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук. М., 2001.
10. С. Бусыгина. Круглый стол "Национальное воспитание в семье" // Корни №10. Саратов - Нижний Новгород, 1998.
11. С. Бусыгина. Семья или школа? // Корни № 9. Саратов - Нижний Новгород, 1998.
12. Шервин Т. Вайн. Новый путь в иудаизме. Издательство "Еврейский мир", М., 1998.